Игорь Туманов, гендиректор компании «Астра СТ»: «Автоматизация здравоохранения сократит количество врачебных ошибок»

Длинный коридор, заставленный кушетками... Женщины вполголоса обсуждают детей и болезни, мужчины – политику. Кто-то смотрит в окно, кто-то – в карточку, исписанную специальным медицинским почерком. На «кто крайний?» все поднимают глаза ... и под выдох облегчения «не мы» пришедший отправляется в самый дальний угол.

Эта картинка мне представляется каждый раз, когда речь заходит о медицине. Не скрою, что начало нынешнего разговора об IT-проекте в здравоохранении исключением не стало. Но, чем дольше я слушала своих собеседников – руководителей компании «Астра СТ» Игоря Туманова и Андрея Шведа, – тем сильнее казалось, что лет через десять подобные образы будут лишь данью воображению.

Система задач

– Игорь Юрьевич, о медицинском проекте «Астра СТ» я знаю лишь то, что проект амбициозный, и в основе его лежит ваш собственный продукт «Плеяды».

Игорь Туманов: Да, для нас этот проект – один из самых амбициозных в силу поставленных задач. Некоторые из них даже в мире еще не решены. Например, никто не воплотил полностью такую идею, как электронная история болезни. Это одна из самых сложных задач, но и самых перспективных. Хотя об этом, я думаю, лучше расскажет Андрей Александрович.

Андрей Швед: Начну с того, что мы, действительно, на базе собственного продукта «Плеяды» разрабатываем информационно-аналитическую систему, которая позволит автоматизировать здравоохранение. Пока делаем это в пределах области, если удастся реализовать задуманное, то будем проект масштабировать и расширять круг задач. Ближайшая перспектива его развития – три года, в течение которых мы должны поэтапно решить четыре крупные задачи: создать ядро системы, куда будет стекаться вся информация из учреждений здравоохранения; ввести автоматизированный учет оказанной медицинской помощи; ввести автоматизированный учет людей, больных социально значимыми заболеваниями; и, наконец, создать электронную историю болезни.

– Можете рассказать о каждой из них более подробно? Например, о первой задаче...

Андрей Швед: Она практически решена в этом году. Мы создали ядро системы и подключили к ней все центральные районные больницы, из которых в единую базу поступают статистические данные. Сейчас это позволяет вести эффективный мониторинг нацпроекта «Здоровье». Например, вся отчетность сдается уже не на дискетах или бумаге, как это было раньше, а нормально, удаленно и юридически значимо.

Это, во-первых, означает, что у каждого лица, имеющего доступ к системе, есть ключ электронно-цифровой подписи, которая автоматически сопровождает любые его действия. Скажем, если чиновник или медработник, отвечающий за подачу данных, допустил ошибку, то всегда известно, кто, что и когда сделал неправильно. Во-вторых, весь документооборот очень хорошо защищен системой шифрования, поэтому невозможно вмешаться и исказить данные. В-третьих, информация, попав в базу данных, обрабатывается с помощью аналитического модуля и выводится на портал уже в виде многообразных сводок.

– Чем была вызвана необходимость автоматизировать учет медпомощи, то есть решать вторую задачу?

Андрей Швед: Это процесс давно требовал автоматизации по многим причинам. К примеру, как сегодня ведется учет? Человек приходит в поликлинику, где ему на основании полиса выдается талон, в котором медработники от руки заполняют разные поля. Затем эти талоны собирают статистики, сводят в базу данных и относят в ФОМС, оплачивающий услуги.

Игорь Туманов: Сейчас из-за ошибок в заполнении талонов – неправильно написанной фамилии, несоответствия ее номеру полиса и т.п. – ФОМСом отклоняется порядка 10% случаев оказанной медпомощи.

Андрей Швед: Автоматизация процесса как раз позволит уменьшить количество этих непроизвольных ошибок. В результате, врачам их услуги будут оплачиваться более полно. Автоматизация учета будет выглядеть следующим образом. Врач, к которому вы пришли, находясь в системе, знает, что вы – это вы. Он по ходу приема делает какие-то отметки, автоматически попадающие в центральную базу, где они обрабатываются, консолидируются и по разным параметрам сортируются. ФОМСу из всего объема этой информации попадает та часть, которая необходима для оплаты услуг врача. У нас сейчас готова альфа-версия системы, и мы ее запускаем в «пилотных» лечебно-профилактических учреждениях.

– Третья задача – учет людей, больных социально значимыми болезнями. Почему потребовалось ее решение?

Андрей Швед: Таких больных очень много, к тому же у некоторых целые букеты заболеваний. Их финансирование происходит из разных источников: из федерального, областного и муниципального бюджетов. Во всем этом нужно разобраться и все учесть, чтобы избежать, например, кризисов с лекарственным обеспечением, свидетелями которых мы были. Они были в значительной степени связаны с тем, что минздрав не смог предсказать, какие лекарства понадобятся в ближайшее время. Если же все данные свести в одну базу и подключить мощный аналитический модуль, то можно будет прогнозировать, какие лекарственные препараты для каких категорий больных в какие сроки понадобятся и из каких бюджетов будут финансироваться. Опять же из всего объема этой информации каждый участник системы будет получать свою часть. Эту задача тоже должна быть решена в ближайшее время.

– И, наконец, четвертая задача – электронная карта болезни...

Андрей Швед: Эта задача, как заметил Игорь Юрьевич, самая большая и самая сложная. , Смысл ее заключается в необходимости собрать полную историю развития организма человека, все его болезни, особенности, противопоказания и т.п. для того, чтобы лечить более эффективно и правильно. Как дело обстоит сегодня? У человека в каждой поликлинике есть своя амбулаторная карта, которая, как правило, через какое-то время теряется. Поэтому узнать о состоянии здоровья человека 20-30 лет назад невозможно.

Даже если на протяжении все этого времени амбулаторная карта не терялась, разобраться в ней очень сложно: масса записей, сделанных непонятным почерком, совершенно не структурированных. В результате, врач не может их качественно проанализировать. Да на это и нет времени: на прием пациента отводится всего 10-15 минут. Если же за врача информацию проанализирует система, сделав выборку по интересующим параметрам, какого количества врачебных ошибок можно будет избежать.

К тому же, помимо истории болезни, диагнозов и прочего, здесь будет находиться вся мультимедийная информация: биометрические данные, карточки флюорографии, даже видеозаписи операций, которые делались пациенту. Мы предусматриваем такие возможности развития системы и не боимся на этот счет фантазировать, потому что техника и медтехника развиваются колоссальными темпами.

Игорь Туманов: Важный нюанс заключается в том, что вся информация, находясь в базе данных, будет доступна любому врачу в любом лечебном учреждении. Допустим, человек попал в аварию под Ашой, его привозят в районную больницу, и с помощью электронной истории болезни сразу определяют группу крови, заболевания, противопоказания, аллергены и прочее. Это не только обеспечит экономию времени, в данной ситуации это может означать спасенную пациенту жизнь.

Использование такой технологии в пределах области будет возможно уже на следующий год – сеть больниц, которые будут подключены к системе, определена. Например, такая система будет стоять в детской областной клинической больнице. Этим мы занимаемся уже сегодня.

Андрей Швед: К словам Игоря Юрьевича я бы сделал небольшую поправку. Электронная история болезни будет доступна не любому врачу, а только тому, кому нужна для работы. Сохранить конфиденциальность информации – это очень серьезная проблема. В этом и заключается сложность задачи: нужно защитить персональные данные пациента от несанкционированного доступа к ним даже тех, кто занимается разработкой системы.

Игорь Туманов: Согласен. Дело в том, что в медицине очень остро стоит вопрос защиты информации. По сути, первым законом о защите персональных данных был закон о медицинской тайне. Многие об этом, к сожалению, забывают, и напрасно. Данные о здоровье человека могут использоваться как компромат, как способ давления или основание для дискриминации. Не говорю уже о криминальных вариантах.

– А возможно ли в данном случае предупредить разглашение информации врачом?

Игорь Туманов: Если говорить о нынешней ситуации, когда амбулаторные карты фактически находятся в открытом доступе, это невозможно. Как невозможно и доказать факт разглашения информации и привлечь за это к отвественности.

При внедрении системы это возможно, потому что появляется персональная ответственность. Андрей Александрович уже говорил о том, что любой человек, работающий в системе, идентифицирован электронно-цифровой подписью. Если врач берет электронную историю болезни, то всегда известно, когда, зачем и на каком основании он туда заглянул.

Андрей Швед: Это совершенно другой уровень защиты информации, хотя если провести аналогию с бумажным вариантом, то процедура выглядела бы нелепо. Врач, чтобы получить историю болезни, должен написать заявление, которое в регистратуре подшивается к делу. Затем ему из сейфа выдается документ, и обе стороны подписываются в этом. Врач смотрит карту больного в тайне ото всех, возвращает ее в регистратуру, и вновь обе стороны ставят свои подписи. В электронном варианте все это делается нажатием одной кнопки.

– Самому пациенту его история болезни будет доступна?

Андрей Швед: Да, но только через ЛПУ. Вариант использования пластиковой карты, на которой бы она хранилась, мы исключаем. Потому что в этом случае всю ответственность за утечку информации с врача необходимо снять.

Общие интересы

– Если брать систему в целом, какие основные задачи она решает? И кому будет прежде всего интересна?

Игорь Туманов: Во всем мире подобные технологии называются пациентоориентированными. Первая задача, которую они решают, – это экономия времени как врача, так и пациента. Упорядочение приема, во-первых, уменьшает очереди в ЛПУ, во-вторых, снимает с врача всю бумажную работу, не связанную с его прямыми обязанностями.

В результате у него больше времени остается на пациента, что само по себе улучшает качество медобслуживания. Если же учесть, что система предоставит в его распоряжение электронную историю болезни, хорошо формализованную справочную информацию, возможность провести онлайн-консультацию с коллегами, то принимаемые им решения будут гораздо более адекватными. Таким образом решается еще одна очень серьезная задача – качество медицинской помощи.

– А не возникнет противоречия между нынешним уровнем подготовки врачей и тем уровнем знаний, который потребует система?

Андрей Швед: Раньше бы сказали, что этот вопрос диалектический. Новые технические возможности диктуют новое профессиональное отношение к самому лечебному процессу, в свою очередь новое отношение требует новых технических возможностей. Процесс, по сути, бесконечен, поэтому и автоматизация здравоохранения не имеет конца. Трехлетняя перспектива, которую мы себе обозначили, это только начало. Со временем будут появляться все новые задачи, которые потребуют решения.

Игорь Туманов: Здесь нужно отметить, что информационные технологии будут способствовать повышению уровня профессиональной подготовки уже тем, что при их использовании повышается уровень персональной ответственности врача. О персонифицированности всей информации, поступившей в систему, мы уже говорили. Это означает, что даже по истечении длительного времени (срок хранения информации не менее 75 лет) с конкретного специалиста можно будет спросить за неправильно поставленный диагноз, неправильно назначенное лечение и т.д.

– Потенциальный интерес пациентов и врачей к проекту понятен, а насколько автоматизация нужна чиновникам?

Андрей Швед: Им она тоже нужна, потому что позволяет экономить бюджетные средства. Часть работы, сегодня выполняемой людьми, будет выполняться техникой. Кроме того, информация, необходимая для принятия решений, становится более качественной: более прозрачной, более упорядоченной, более серьезно проанализированной.

– Вы не боитесь столкнуться с противодействием при внедрении системы? Если информация становится прозрачнее, по идее уменьшается возможность нецелевого расходования средств...

Андрей Швед: Важно понять, что коррупция не относится к проблеме технологий. Это проблема человеческих отношений, которую развитые технологии только подчеркивают и обостряют, но не решают. Решать ее нужно в плоскости человеческих отношений. Если человек берет взятки или использует не по назначению бюджетные средства, автоматизированная система информации в определенной степени ему будет мешать, но свое он просто возьмет в другом месте.

Игорь Туманов: Я согласен, что, как бы не развивались технологии, схемы получения денег будут придумываться вновь и вновь. Но и сейчас, когда отрасль не автоматизирована, деньги по карманам не рассовываются. Есть отчетность, есть регламенты, технологии сделают эти процессы более быстрыми и прозрачными.

Муки творчества

– Интересно, кому первому пришла идея автоматизировать здравоохранение? Вам или Минздраву?

Андрей Швед: Трудно сказать. Идея витала в воздухе, ее одновременно предложили все.

Игорь Туманов: Если есть некая объективная необходимость, стороны находят друг друга автоматически. Мы – инженерная компания, поэтому вынуждены искать сферы приложения своих сил. Здравоохранение в этом смысле – непаханое поле. Мы этой идеей озадачились три года назад, еще в течение года определяли для себя круг проблем – встречались с главврачами, представителями областного и федерального Минздравов, проводили семинары. Сначала наш интерес к проблеме встречали с усмешками: «Не вы первые – не вы последние, эту задачу никто еще не решил».

Андрей Швед: Обычно так и бывает, задачу не решает один, второй, третий, а потом находится тот, кому она оказывается по силам.

– Несмотря на обоюдный интерес, наверное, есть свои проблемы, тормозящие развитие проекта...

Андрей Швед: По большому счету, это два фактора. Я уже говорил, что готовой системы не существует: поэтапная реализация идет параллельно с разработкой, поэтому периодически возникает вопрос финансирования. Для того чтобы система существовала, ее нужно профинансировать, для того чтобы ее профинансировать, нужно чтобы система существовала. Ведь люди должны понимать, во что они вкладывают деньги.

Игорь Туманов: Я бы не сказал, что это настолько тормозит процесс. Это нормальная ситуация. То, чем мы занимаемся, по сути, является исследовательской деятельностью. Если бы система была готова, ее можно было бы продать, а пока мы, действительно, вынуждены двигаться пошагово, сохраняя при этом определенный объем инвестиций. Естественно, обе стороны немного осторожничают, но главное, что процесс идет и есть понимание. Достаточно сказать, что в плане автоматизации здравоохранения Челябинская область лидирует не только в УрФО, но и в России.

– И все же для «Астра СТ» этот проект – бизнес или что-то другое?

Андрей Швед: Сейчас это творческая задача, которая имеет свои бизнес-перспективы. Поскольку в России, да и в мире она еще не решена, тот, кому это удастся, сумеет хорошо заработать. Многие стараются это сделать, идет своеобразная гонка, и мы постоянно ожидаем, что вот-вот появится готовое решение.

Игорь Туманов: В конечном итоге, это бизнес. Сейчас мы вместе с IBM – мировым лидером в области информационных систем – разрабатываем техническое задание специально для нашего проекта. Нам нужны качественные серверы по приемлемой цене: для ЛПУ оборудование за миллион рублей слишком дорого, оно должно стоит в пределах 150-200 тысяч, но, еще раз повторюсь, без ущерба для качества. Тот факт, что IBM готово сотрудничать по этому проекту, как раз показывает его перспективность с точки зрения бизнеса.

– Кто станет покупателем уже готового продукта? Госструктуры?

Андрей Швед: Да, но не только. Думаю, покупателями будут и муниципальные ЛПУ, и частные клиники. Эта система реально облегчает жизнь врача и делает его работу более эффективной, поэтому она заинтересует те учреждения, которые ориентируются на пациентов.

– А желания реализовать аналогичный проект в такой области, как образование, не появлялось?

Игорь Туманов: На сегодняшний день мы активно занимаемся медицинским проектом, но параллельно ведем разработки и для других сфер.

Андрей Швед: Они просто находятся на разных стадиях воплощения. Часть из них мы пока готовим внутри компании, потому что нужно выходить во вне уже с конкретными предложениями. Например, Министерство образования еще не знает, что мы с ними работаем. (Смеется). То же самое с Минсельхозом, с библиотеками: пока для себя определяем проблемы, в решении которых можно использовать информационные технологии. С архивами мы уже начинаем взаимодействовать более предметно. Самый развернутый проект «Астра СТ», если говорить о социально значимых, – это городское видеонаблюдение. Им мы занимаемся уже три года, и на сегодняшний день не только создана вся инфраструктура, но уже работают при УВД наряды видеонаблюдения.

– И последний вопрос на тему рубрики. Если проект, связанный со здравоохранением, для вас является бизнесом, то в чем заключается социальная ответственность?

Игорь Туманов: Участвуя в этом проекте, мы работаем на основе федерального закона № 94 о госзакупках. Проблема заключается в том, что в конкурсе выигрывает не самое лучшее, а самое дешевое. Таким образом, у нас борются с коррупцией. В результате, есть масса примеров, когда поставленное в рамках нацпроекта оборудование так и остается лежать на складах. Компания-поставщик свою задачу выполнила, ей совершенно нет дела до того, как будут работать привезенные компьютеры, насколько они соответствуют нуждам заказчика и т.д. Нет дела до этого и чиновникам – они уже поставили галочку о выполнении плана.

Андрей Швед: Проблема здесь заключается еще и в том, что для проведения конкурса заказчика обязывают прописать параметры того оборудования, которое должно быть ему поставлено. Каким образом главврач больницы должен определить технические характеристики информационной системы? Это не его задача – разбираться в инженерных тонкостях, его задача – лечить людей. В результате, больница получает ту технику, с которой работать практически нельзя.

Игорь Туманов: В этой ситуации выход один – покупать не оборудование, а услугу. Мы, например, как раз предлагаем услугу, в которую входит поставка техники, подключение, наладка, сервисное обслуживание и пр. Временщик от бизнеса, как правило, за это не возьмется, потому что зарабатывает на дешевом оборудовании, которое можно привозить, но не обслуживать – это слишком затратно. Так вот, если говорить о социальной ответственности бизнеса, я бы, пожалуй, назвал то, что, участвуя в тендерах, мы берем на себя ответственность за решение самой задачи, хотя по закону вполне могли бы этого избежать.