Константин Жаботинский, вице-губернатор Иркутской области: «Я настроен на работу. А там, как говорится, война план покажет»

«Константина Жаботинского кто-то из челябинцев знает как успешного бизнесмена, кто-то – как советника министра Христенко, кто-то – как кандидата на скандальных довыборах в Госдуму 2005 года, пытавшегося изменить политику двойных стандартов. Сегодня он прежде всего бизнесмен, руководитель холдинговой компании «Микчел и К», знающий в чем заключается разница между чиновником, бизнесменом, политиком».

Так начинался этот материал в момент его подготовки. О назначении Константина Жаботинского на должность вице-губернатора Иркутской области тогда еще не было известно. Информация пришла позже. И хотя интернет-версия интервью позволяла все изменить, делать мы этого не стали, а попросили Константина прокомментировать сказанное ранее. Возможность совместить «до» и «после» показалась нам весьма заманчивой.

Сказанное до:

Дело правых

– Константин, накануне выборов в Госдуму сложно начать разговор не с политики. Многие знают вас по довыборам 2005 года как кандидата от СПС. И многие тогда задавались вопросом, почему именно СПС?

– Я разделял их ценности, потому что по натуре свободолюбивый человек и мне близка идея свободы. Не анархии, а именно свободы – когда существуют определенные рамки, но ты сам выбираешь, что тебе делать, а не за тебя решают и говорят: делай то или это. Наверно, такая позиция близка любому бизнесмену и предпринимателю, имеющему свое дело. Мне, по крайней мере, это полностью подходило.

– Но из партии в 2006 году вы все-таки ушли. Почему? Ценности изменились?

– Нет, ценности остались те же самые. Для меня очень показательными стали выборы 2005 года, когда я баллотировался по одномандатному округу. Девять из десяти человек говорили: «Убери из своей агитации СПС, потому что этим ты сразу ставишь под угрозу свое прохождение в Думу как факт». И после выборов эксперты не раз утверждали: не будь я СПСовцем – процент голосов был бы другим. После тех выборов я вышел из партии, так как ощутил слабость блока правых сил. Люди её не поддерживают, до сих пор видя за ней только Чубайса и всё, что с ним связано.

– В Европе уже двадцать лет к власти приходят правые, а в России как самостоятельная сила они практически исчезли. С чем это связано?

– Так задумано главными идеологами страны. Ведь в Европе правые приходят к власти при двухпартийной системе, где есть правые и левые. У нас же сделано все, чтобы была мощная партия, у которой якобы есть свой правый блок – прежде всего, молодежь из «Молодой гвардии», а основные силы находятся в центре и борются с левым направлением. Все это в целом некий аналог европейских правых. «Справедливая Россия» и коммунисты – некий аналог левых.

– Но в Европе правые и левые выросли во многом независимо друг от друга. Здесь же ситуация напоминает искусственную конкуренцию – бренды разные, хозяин один.

– Ну... это Россия.

– Вам, как бизнесмену, комфортно в той ситуации, что складывается?

– Если политика бизнесу не мешает, то сегодня очень многое возможно. Но все-таки нужно понимать, что политика и бизнес друг без друга не существуют. В данной ситуации я на стороне бизнеса, и многие вопросы, с ним связанные, мне приходится решать через политический ресурс, используя наработки и связи, приобретенные за время, когда я был в политике.

Сравнительный анализ

– Но вы же еще были и чиновником?

– Да, полтора года проработал в Минпромэнерго, а потом еще год в государственной компании «Транснефтепродукт».

– Вам помогает в бизнесе то, что вы были чиновником и человеком Христенко?

– Я могу обратиться за советом к людям из команды Виктора Борисовича, они меня поддерживают. По крайней мере, я могу получить реальные консультации по тем вопросам, с которыми обращаюсь.

Кроме того, проработав в Москве два с половиной года, я сталкивался со всеми федеральными министерствами. И стал понимать, какие программы федерального уровня сегодня закладываются, где можно так или иначе применить свои профессиональные качества. Вообще, побывав в шкуре чиновника, я понимаю, на каком языке с ними нужно разговаривать, чтобы добиться определенного результата.

– Побывав в роли и бизнесмена, и чиновника, и политика, вы могли бы их сравнить?

– Политик – в большей степени говорящая голова. Балансируя между интересами, может не отвечать за свои слова: не всегда то, что он говорит, реально происходит или он это реально делает. Не выполнив свои обещания, может для оправдания найти массу причин и после этого будет оставаться действующим политиком. В этом смысле бизнес и политика – вещи противоположные. Бизнесмен, нарушив свои обязательства, потеряет и в финансовом результате, и в партнерстве.

Чиновники же – это вообще особая каста. С одной стороны, очень умные люди с развитым системным подходом, четко работающие с документами. С другой стороны – всегда какое-то перекладывание ответственности на другого: как мне сказали, так я и сделал. Если ты чиновник среднего звена – не министр и не замминистра, ты не видишь результата своей работы. Каждый день бумаги, бумаги, пачки бумаг, ты их подписываешь, подписываешь – и в какой-то момент становится совершенно все равно, каков будет результат, потому что в итоге решаешь не ты. А я привык, если что-то подписал, то должен довести дело до конца. Поэтому сам инициировал свой переход в «Транснефтепродукт», так как это коммерческая госкомпания, которая реально занимается бизнесом. Там мне было интереснее, потому что, будучи чиновником, как бизнесмен я начал медленно деградировать.

– А насколько вам, человеку, декларирующему ценности свободы, вообще было комфортно существовать в системе?

– Некомфортно. Это было еще одной причиной ухода. Очень ограниченная степень свободы: куда ходить, что делать, с кем разговаривать. Через полтора года в министерстве я понял, что в ограниченном пространстве жить не смогу. Реализовал проект в «Транснефтепродукте» и решил, что нужно возвращаться в свой собственный бизнес. Тем более, было новое понимание ситуации, новые связи и возможности.

Бизнес по случаю

– Когда вас характеризуют как бизнесмена, как правило, подчеркивают, что вы чуть ли не единственный начали бизнес не с «купи-продай», а с производства...

– Это неправда. Мы тоже начинали с «купи-продай». Продавали чайники, турочки, автомобильные багажники, производившиеся на заводе «Станкомаш». (Улыбается). Был период первоначального накопления капитала. Но после первых полутора лет наступил такой момент, когда поняли: знаний не хватает. Поэтому восемь месяцев учились в бизнес-школе при МГИМО и, вернувшись в Челябинск, стали работать по-новому. В тот момент как раз начались ваучерные аукционы, и на одном из них мы приобрели блокирующий пакет акций Ашинского гидролизно-химического завода. Это стало нашим первым шагом к производству.

– Но ведь на производстве, как правило, рентабельность ниже, чем в коммерции?

– Зато ты являешься законодателем моды. К концу 90-х коммерция начала загибаться, потому что была вынуждена считаться с хорошо организованными коммерческими и маркетинговыми службами предприятий. Если ты грамотно организовал производство, маркетинговую службу, службу сбыта, ты и являешься тем, кто зарабатывает деньги. Посредники тебе не нужны. Мы это поняли вовремя.

– У компании «Микчел и К» своеобразное сочетание основных видов деятельности: производство оборудования для РЖД, производство средств связи и строительство церквей. С чем связан такой выбор?

– Он во многом случаен. Церковное направление, например, появилось потому, что в 1994-95 годах оборонное оборудование простаивало, и мы решили его использовать – напылять купола под золото. По стечению обстоятельств и при поддержке московских друзей выиграли тендер по храму Христа Спасителя – покрыли его купола под сусальное золото. После этого нас стали приглашать строить храмы с нуля или реставрировать купола, кресты, внутреннее убранство. В целом, за 12 лет мы построили около 300 церквей. В России до сих пор мало хороших специалистов в этой теме.

Направление, связанное с «Российскими железными дорогами», появилось, потому что компания в свое время приобрела контрольный пакет акций одного из заводов, который ранее входил в структуру РЖД. На тот момент предприятие почти умерло: настолько его менеджмент был не готов к рынку. А мы со своими возможностями, опытом и знаниями смогли вернуть завод к жизни. И сегодня он загружен на 100%, полностью работая на РЖД.

– А третье направление тоже было выбрано случайно?

– Да, связью и телекоммуникациями мы начали заниматься не потому, что были такими умными. (Улыбается). Просто костяк нашей компании – это выходцы с оборонки, выпускники ДПА факультета ЧПИ, ныне аэрокосмического ЮурГУ. Однажды нам поступило предложение: «Есть интересная тема, которая будет реально востребована в ближайшее время, вы ее финансируете, а мы доводим до ума». Посмотрели, заинтересовались, вложили деньги. Так у нас и появилось это направление.

– Вы столкнулись со стереотипом, что все местное – плохое?

– Столкнулись. Связь и телекоммуникации очень развиты за рубежом, новое появляется буквально каждую неделю. А мы постоянно опаздываем: отстаем где-то лет на десять. Выйти с отечественным оборудованием на массовый российский рынок практически невозможно. Даже за счет цены бесполезно конкурировать, настолько сильны соперники. Поэтому приходится закрывать особые ниши. Мы, например, хороши в спецсредствах связи, касающихся безопасности страны, и являемся разработчиком специализированной диспетчерской связи для железных дорог и ее программного обеспечения. Здесь в целях государственной безопасности предпочтение отдается отечественному производителю.

Другое дело, что за границей на такие разработки, помимо поддержки государства, тратится колоссальное количество сил и средств. Как-то общался с немецкими партнерами, производящими подобное оборудование, и узнал: там его пять лет разрабатывало КБ в сотню человек и на это было потрачено порядка 500 миллионов долларов. Я был просто поражен. У нас денег в сто раз меньше, никакой поддержки государства и коллектив в 15 человек, изобретавший приборы практически на коленках. Понятно, этим мы доказали, что можем создавать уникальные вещи. Но с монстрами бороться очень тяжело. Лучше дружить.

– Каким образом?

– Не изобретать велосипед, а наладить эффективные коммуникации с производителями иностранного оборудования. Необходимо иметь свои базовые вещи, например, программное обеспечение, использовать лучшие западные наработки и грамотно внедрять их с учетом российской специфики.

– Вы в самом начале разговора сказали, что у вас есть несколько крупных бизнес-проектов...

– Да. Проекты федерального уровня, в которые удалось попасть как раз благодаря работе в Москве. Это строительство аэропортов и платных автодорог. Здесь мы работаем по своей тематике – проектируем системы связи и телекоммуникации. В свое время, выиграв тендер, «Микчел и К» стал первой российской компанией, разработавшей проектную документацию по строительству платных дорог. Их в скором времени появится много под Москвой, Санкт-Петербургом и в Краснодарском крае, то есть там, где есть серьезная необходимость разгрузить транспортные потоки. И мы собираемся сделать под ключ то, что разработали.

– И все же, из трех направлений бизнеса какое вы для себя определяете приоритетным?

– Сегодня основное направление – то, что связано с РЖД. Оно стабильно и наиболее поддерживаемо государством: в железные дороги вкладываются огромные ресурсы. Хай-тек рискован и нестабилен – садиться в последний вагон иногда надоедает. Кроме того, очень сильна зависимость от человеческого фактора. Но это направление интересно: в нем много неизведанного и можно очень хорошо себя реализовать. Что касается церковного строительства, то оно себя окупает, но больших доходов не приносит.

– Для вас в бизнесе главное деньги?

– Нет, я в этом смысле не фанатик. Нацеленность только на зарабатывание, на мой взгляд, ущербна. Мне близки по духу успешные люди-творцы, ориентированные на созидание нового, а материальное благополучие – это естественная составляющая успеха. Сегодня мне делают разные предложения, привлекательные с точки зрения занятия должностей и возможности заработать, но я сразу говорю: если мне работа не интересна, я не возьмусь.

– То есть вам интересно какое-то конкретное направление?

– Нет, мне интересно созидание таких вещей, которые никогда еще не делал.

Здесь большая степень свободы – ты выбираешь, что хочешь и как хочешь. Вообще, хороший топ-менеджер – это тот, кого высади в пустыне, скажи построить город, и он его построит. Он никогда не строил раньше, но он сможет это организовать: договориться, найти финансирование, создать команду и двигаться в нужном направлении. Правда, когда проект реализован, вновь хочется нового. По характеру я такой.

Сказанное после:

– Константин, вы говорили, что отказываетесь от предложений, если вам они неинтересны. Что же вас настолько заинтересовало в должности вице-губернатора Иркутской области, что приняли предложение?

– Прежде всего заинтересовали два новых проекта, которые буду курировать: создание особой экономической зоны на Байкале и агломерация городов Иркутск, Ангарск, Шелехов. Эти проекты имеют международный уровень. Ну и конечно, это ступень в моем развитии. Новый вызов самому себе.

– Вновь став чиновником, вы как бизнесмен не боитесь деградировать? Как оцениваете положение вице-губернатора по отношению к должности в Минпромэнерго: как повышение или понижение?

– По отношению к должности, занимаемой мной в Минпромэнерго, нынешний статус считаю повышением. А деградировать как бизнесмен не боюсь: у меня сейчас есть полномочия принимать серьезные решения.

– Опыт работы у Христенко, появившиеся связи вам сейчас пригодятся?

– Да, опыт работы в Москве, безусловно, пригодится при решении задач, поставленных передо мной в Иркутске. Думаю, мне предстоит часто бывать в Москве, контактировать со многими федеральными министерствами. С теми же Минпромэнерго, Минэкономразвития, Минрегионразвития и другими.

– Ваша работа с РЖД как-то связана с вашим назначением? Есть в этом роль бывшего «железнодорожника», а ныне губернатора Иркутской области Александра Тишанина?

– Нет, мое назначение совершенно не связано с работой нашего предприятия с РЖД.

– Как будете совмещать бизнес и работу в аппарате? Планируете передать бизнес в управление?

– Совмещать бизнес и работу в аппарате не буду. Согласно гражданскому законодательству РФ свои активы я передал в трастовое управление.

– После назначения вице-губернатором изменится ваш статус беспартийного? Нет ли желания или необходимости вступить в «ЕдРо»?

– Нет, вступать в какую-либо партию в ближайшем будущем не собираюсь.

– И последний вопрос. Как вы, будучи независимым человеком, собираетесь существовать в системе?

– Я настроен на работу. А как буду существовать в системе? Как говорится, война план покажет.